Все надежды, которые она возлагала на меня, на мой клуб, разбиваются вдребезги и падают на землю.

Я никогда не лгал о том, кто я такой. Надежды, которые она питала, были ее собственными.

Я не притворялся.

Сейчас она видит во мне злодея, но это не все, кто я есть.

Она научится понимать. У нее нет другого выбора.

Я снова нахожу ее глаза, одними губами говорю ей о единственном шансе на спасение, который могу дать, а затем прижимаю пистолет к месту между глаз моего пленника и нажимаю на чертов курок.

Глава 1

Бринли

— Банкрот? — спрашиваю я, опускаясь в кресло позади себя. Обычно я стараюсь не задерживаться у своего босса надолго, но в данный момент у меня нет выбора.

Раскаты грома, непрекращающийся дождь, барабанящий по стеклу этим утром, и то, что я в сандалиях наступила прямо в лужу, когда переходила Брайарвуд-авеню по пути в офис, должны были стать первыми признаками того, что сегодняшний день будет отстойным.

— Ага. Одиннадцатая глава появилась непонятно откуда, — ворчит мой босс Пол, откинувшись в кресле, чтобы сделать перерыв в уборке своего кабинета. Именно за этим занятием я застала его, когда меня вызвали, чтобы сообщить эту новость.

Я закидываю ногу на ногу и одергиваю юбку, чтобы он не пытался заглянуть под нее. Я ловлю на себе заинтересованные мужские взгляды с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать лет. Именно поэтому моя мама сделала мне короткую стрижку, когда я пошла в среднюю школу. Она сказала, что длина и естественный черный цвет привлекают взгляды не тех мужчин. Я ненавидела эту прическу и всегда задавалась вопросом, почему я должна меняться, чтобы мужчина не смотрел на меня. С тех пор я редко стриглась, к ее огорчению. Даже когда я сказала ей, что мне нравятся длинные волосы, она не согласилась. Моя подруга Лейла сказала, что мужчины смотрят не на мои волосы, а на мое тело, и я ничего не могу с этим поделать. Мой босс всегда пялится. Я ловлю его на этом почти каждый день.

Три года я терпела задержки до позднего вечера, отсутствие социальной жизни, ранние приходы, неуместные взгляды и комментарии этого мужчины, а также работу, которая большую часть времени была невыносимо однообразной. А все потому, что возможность стать директором по дизайну в конце года, когда мой начальник должен был уйти на пенсию, маячила передо мной как морковка. Я ждала этого момента, чтобы почувствовать себя уверенно, показать своему парню Эвану и его семье, что это серьезная карьера и я могу чего-то добиться.

— Я не знаю, что тебе сказать, куколка. Вчера поздно вечером пришли новости из корпоративного центра. Люди больше не покупают журналы по оформлению интерьера, потому что теперь все можно найти в Интернете, даже приложения для оформления пространства.

Мой взгляд возвращается к моему омерзительному начальнику. Его зачёс, прикрывающий лысину, сегодня выглядит особенно жалко, а рубашка из полиэстера, покрытая кошачьей шерстью, помята больше обычного. Меня всегда учили не судить о ком-то по внешнему виду, но в данном случае, его вид соответствует содержанию. Он работает так же, как и одевается, — неряшливо и неорганизованно.

— Бринли, — говорю я, напоминая Полу, что куколка — это не мое имя.

Замолчи и будь вежливой — вот что сказала бы моя мама. Она бы посоветовала мне не сжигать мосты, но сейчас это не имеет значения. Какая разница, дам ли я ему понять, каким отвратительным я его считаю? Я официально безработная, с сегодняшнего полудня.

— Точно, прости, я забыл, какая ты обидчивая, — поднимает он руки в знак капитуляции.

Я не обидчивая, придурок. Просто мне не нравится, что ты каждый чертов день смотришь на меня как на десерт.

— Ты получишь выходное пособие, полную зарплату за шесть недель от корпорации и четыре недели отпуска, которые ты не отгуляла. — Он поправляет очки на носу. — Послушай, ты мне всегда нравилась, Бринли.

Я не упускаю из виду, что он делает акцент на моем имени, просто чтобы доказать, что считает меня обидчивой. Я встречаюсь с ним взглядом и чувствую, что меня сейчас стошнит. Интуиция подсказывает мне, что он думает обо мне совершенно неподобающим образом.

— Я буду рад написать тебе хорошую рекомендацию. Мы могли бы пойти выпить и обсудить, что бы ты хотела, чтобы я написал в письме? — Он продолжает вскрывать оставшуюся почту, как будто то, как он со мной разговаривает, не является в высшей степени непрофессиональным.

За мою должность помощника директора по дизайну мне платили сущие копейки. Значит, сейчас он говорит мне, что если я правильно разыграю свои карты и позволю ему открыто пялиться на мою грудь, а потом разделю с ним счет за ужин в какой-нибудь дерьмовой забегаловке, то получу рекомендацию, которую и так заслужила?

Я мило улыбаюсь и складываю руки на коленях, борясь с желанием пырнуть его ножом для писем, а не оставаться вежливой, как меня всегда учили.

— О, Пол, я не собираюсь никуда с тобой ходить, но я все равно получу рекомендацию, потому что ты просто обязан ее дать после того, как я три года терпела твои липкие взгляды. Я знаю, Бренда не будет рада услышать, как часто я ловлю тебя на этом. — Я упоминаю его жену, когда замираю и надеюсь, что он не заметит, что я дрожу как лист.

— Спасибо за предоставленную возможность, но не могу сказать, что это было приятно, — я сдерживаю желание сказать ему, какая он отвратительная свинья. Я наклоняю голову и улыбаюсь шире — улыбка моей матери Венди Бомонт, которая убеждает, что ты особенный. — Я буду ждать рекомендательное письмо до своего ухода, иначе завтра утром я первым делом отправлюсь в отдел кадров.

Мой бывший босс молчит, только наклоняется вперед, словно пытаясь понять, не блефую ли я. Пуговицы на его рубашке натягиваются под давлением его пивного живота.

— Удачи тебе, Бринли. Я подготовлю письмо к полудню, — кротко отвечает он.

Надо же, вести себя как моя мать действительно помогает.

Я киваю и встаю, гордясь собой за то, что смогла противостоять Полу, затем поворачиваю за угол к своему крошечному кабинету в конце коридора. Обычно я даже не прошу исправить заказ в «Starbucks», если он неправильный, а просто улыбаюсь и говорю «спасибо», прежде чем выбросить его в мусорное ведро. Побочный эффект от того, что мне годами внушали, что нужно быть на виду, а не на слуху.

Мой телефон жужжит в кармане, когда я закрываю за собой дверь.

ЭР: Заскочил подстричься после работы, жду тебя дома к шести. Не могу дождаться сегодняшнего вечера. Будь готова, детка, у меня заказан столик.

Эван планировал этот ужин целую неделю, но все держал в тайне. Это наводит меня на мысль, что он, возможно, наконец-то сделает мне предложение. После двух лет совместной жизни я чувствую, что это следующий шаг, и я намекала, что уже пора, в течение шести месяцев. Я старалась не давить на него, но с тех пор как умерла моя мать, я чувствую себя немного одиноко, как будто я ничему и никому не принадлежу. Если у меня будет такой муж, как Эван, с которым я смогу создать семью — именно то, чего всегда хотела моя мама, — то наконец почувствую, что я на правильном пути, которым гордились бы и она, и мой отец.

Дело в том, что я знаю, что ему тяжело дается последний год обучения в юридической школе, и все, чего он хочет, — это закончить ее и порадовать своих родителей.

Я вздыхаю, желая быть честной и сказать ему, что только что осталась без работы, но вместо этого принимаю мгновенное решение сделать это позже. После пережитого в кабинете начальника мне очень нужно, чтобы сегодняшний день принес мне что-то хорошее.

Я: Я буду готова. Ты скажешь мне, куда мы едем?

ЭР: Нет. Но будь готова к вечеру, который изменит твою жизнь.